Мужское посвящение / по книге Роберта Блая "Железный Джон"

В этом потрясающем, ставшем классическим произведении Роберт Блай пишет о том, что образы зрелой мужественности, предлагаемые современной культурой, изношены, что мужчины больше не могут зависеть от них. Опираясь на психологию, антропологию, мифологию, на фольклор и легенды, он ищет новое видение того, кем может являться мужчина. Результат его поиска — это и бестселлер, облетевший весь мир, и чрезвычайно важная работа, по-прежнему оказывающая на нас огромное влияние.

МЫ ЖИВЁМ в значимое и плодотворное время, когда становится очевидно, что образы мужественности, пропагандируемые попкультурой — изношены; мужчина больше не может зависеть от них. К тридцати пяти годам он знает, что образы правильного мужчины, сильного мужчины, настоящего мужчины, принимаемые на веру со школы, не работают в жизни. Такой мужчина открыт для нового видения того, кем является мужчина или кем он может стать. Сказки словно вода сквозь грунт прошли сквозь поколения мужчин и женщин. Мы можем верить их метафорам больше чем сказкам сочинённым, скажем, Гансом Христианом Андерсеном. Метафоры старых сказок дают нам украсть ключ из-под подушки матери, поднять золотое перо, упавшее с пылающей груди Жар-Птицы, найти Дикаря под озёрной гладью, следовать через лес по следам собственных ран и найти, что они похожи на следы бога — всё эти метафоры предназначены для медленного впитывания всем телом. Они продолжаются разворачиваться лишь будучи интегрированными. Всё это есть в старых мифах, которые мы слышим, например, энергия Зевса — это позитивная лидерская энергия мужчины, которую попкультура постоянно декларирует как несуществующую; у Короля Артура мы учимся ценности мужчины-учителя в жизни юноши; в истории Железного Джона мы видим важность движения из материнской сферы в отцовскую; и как и во всех инициирующих сказках мы учимся тому, как важно полностью оставить родительские ожидания и найти второго отца или «второго Короля».

Существует мужское посвящение, женское посвящение и человеческое посвящение. В этом книге я говорю только о мужском посвящении. Я сразу хочу прояснить, что в этой книге нет призыва к превращению мужчин в женщин, в ней нет призыва к возврату мужской деспотии и подавления женщин и их ценностей, как это было в прошлые века. Мысли этой книги не ставят под сомнение женское движение. Два движения связаны друг с другом, но самостоятельны. Горе мужчин устойчиво растёт, начиная с Индустриальной революции, и достигло такой глубины, что его уже невозможно игнорировать.

Тёмная сторона мужчин понятна. Их безумное потребление ресурсов Земли, обесценивание и унижение женщин, а их одержимость племенными войнами неоспорима. Не только генетическая наследственность помогает формированию этих одержимостей, но и культура, и окружающая нас обстановка. Мы имеем дефективную мифологию, которая игнорирует глубину мужских чувств, назначает мужчинам место на небесах, а не на земле, учит подчиняться фальшивым силам, не даёт мальчикам становиться мужчинами, и к тому же впутывает и мужчин, и женщин в систему промышленного господства, которое исключает и матриархат, и патриархат.

Большая часть того, что написано в этой книге написано для гетеросексуальных мужчин, но это не исключает гомосексуальных мужчин. До восемнадцатого века люди не использовали термин «гомосексуалист»; в то время мужчины-геи воспринимались просто как часть большого мужского сообщества. Мифология не делает большой разницы между гомосексуальными и гетеросексуальными мужчинами.

В этой книге я говорю о Дикаре, и различие между варваром и Дикарём — абсолютно принципиально. Варварский способ жизни приносит огромный вред душе, земле и человечеству; мы можем сказать, что варвар ранен, и старается этого не замечать. Дикарь, замечающий свою рану, больше походит на дзен-священника, шамана или отшельника, сблизившегося с природой.

Знание того, как строить гнездо в пустом дереве, как лететь на зимовку, как исполнять брачный танец — вся эта информация хранится в инстинктивных резервуарах птичьего разума. Но человеческие существа, зная, как много гибкости им может понадобиться в новых ситуациях, решили хранить этот тип знаний вне инстинктивных систем; они хранили их в историях. Истории того времени — сказки, легенды, мифы, байки у очага — составляют сокровищницу, где хранятся новые способы реагирования, которые можно заимствовать, когда традиционные и привычные способы износились.

Некоторые из знатоков этой сокровищницы в последние столетия: Георг Гроддек, Гурджиев, Карл Юнг, Генрих Циммер, Джозеф Кэмпбелл и Жорж Дюмезиль. Моей первой учительницей по анализу сказок была Мэри-Луиза фон Франц, и я старался быть таким же искренним в анализе маскулинных историй, какой была она в анализе феминности во многих своих книгах.

Эта книга основывается на целом сообществе мужчин, долго работавших в этой области до того, как в ней появился я. Первый среди них — это Александр Митчерлих, немецкий аналитик, умерший в 1981; есть много замечательных англоязычных мыслителей. Я глубоко впечатлён мужчинами, у которых имел удовольствие учиться в течение последних восьми лет: Майкл Мид, Джеймс Хиллман, Терри Добсон, Роберт Мур и Джон Стокс, и многие другие. Я благодарю Кейта Томпсона за его интерес к мужскому материалу и за изменение первой главы после нашего интервью. И я благодарю моего издателя, Вильяма Патрика, за его энтузиазм и его озарения.

Я также признателен многим людям, доверившимся мне достаточно, чтобы выслушать, и достаточно меня уважающим, чтобы рассказать свои истории или просто певшим, танцевавшим, или плакавшим.

Даже несмотря на то, что в этой книге я выкладываю путь инициации, состоящий из восьми этапов, другие мужчины могут увидеть другой порядок этих этапов или совершенно другие этапы. Мы делаем путь, по которому идём. Антонио Мачадо сказал:

Ты путешественник, но вокруг нет дорог

Лишь ветер прокладывает тропинки на море